Спектакль-балаган «Повесть о капитане Копейкине»
(глава из поэмы «Мертвые души» Гоголя)
«Гоголь — лубочный писатель, да, верно, гениальный, согласен, а, все-таки лубочный!» Иван Бунин
«Театр Простодушных» начался с гоголевской буффонады. Инвалид Отечественной войны, вернулся домой, где он никому не нужен и отец отправляет его в столицу хлопотать о пенсии. А там его кормят одним и тем же блюдом под названием «Приходите завтра!» и никто не вникает в его проблемы. А вокруг шумит столичная кутерьма, и никому нет дела до того, что ветерану уже нечего есть. В конце концов, протестующего героя высылают куда подальше. Но в финале звучит тревожная гоголевская нота: «Только в рязанских лесах появилась шайка разбойников, и атаманом был никто иной, как…»
Эту историю, перебивая друг друга, совсем по-детски, разыгрывают для публики, наивные обыватели. Почему то они верят, что там, наверху, в правительстве, о них обязательно позаботятся. Спектакль пронизан сочувствием к рядовому человеку, которого переламывают жернова государственной машины. Премьера состоялась в 2002 году в театре. Doc. На подготовительном этапе снят одноименный фильм (канал «Культура», режиссер Р. Мархолия).
«Вы обязанностей своих не знаете! Вы все законо-продавцы!», «Русь, куда несешься ты? Дай ответ… «Зачем вы меня обижаете? Я же брат ваш.»
(Спектакль идет 50 мин.)
«Бесовское Действо над неким мужем,
с прологом: Прение Живота со Смертью»
Спектакль-мистерия Алексея Ремизова
«Ремизов — юродивый в пределах культуры — умный, образованный, даровитый художник, со своим значительным, юродивым видением, с самобытным, но юродивым литературным словом.» Иван Ильин
К 100-летию со дня рождения Льва Гумилева.
Это декадентская стилизация русской старины. Мини-сюжеты пьесы: спор Жизни и Смерти, противопоставление мученической смерти грешника и блаженной кончины праведника, попытки демонов искусить подвижника. Это темы традиционны для средневековой словесности, но они имеют интересные продолжения и в новейшей литературе. Впервые «Бесовское действо» было дано в Петербурге в театре Веры Комиссаржевской в 1907 году в стиле «русского примитивизма» и больше никогда и нигде не исполнялось.
В ремизовском «волшебном царстве» представлена реконструкция народного лубка, стильная подделка под древнерусский апокриф. Содержание старинных текстов облечено здесь в форму фельетона, где за ликом литературной реликвии, прорывается живая реальность. Как и в английском моралите, аллегоричность и скрытое за ней нравоучение не составляют единственную смысловую сущность пьесы. Нравоучительная идея, время от времени, совсем затушевывается, и на первый план выходит современность, причём, в юмористическом аспекте.
Пьеса лежала под спудом более 100 лет, как будто нарочно для того, чтобы её открыли для нашей публики «Простодушные» — сегодня она звучит как злободневный политический шарж-обозрение. Вся архитектура мистерии — как парад игрушек с народной ярмарки, а исполнение подобно детской игре. Но по жанру — это поучение, не мораль, а дружеское увещевание, близкое к наставлениям как в «Молении Даниила Заточника» или «Завещании» Владимира Мономаха. Философ И. Ильин называл А. Ремизова «сердца ради юродивым» и «мифа ради юродивым», он «умел «жить сердцем, творя беззаветно и беззапретно, видоизменяя все на свой собственный лад.»
При участии Димы Чернэ.
«В мире все можно купить с душёй и сапогами, меня никогда!», «Да, я — грешная, я последняя, но разве Ты пришел только для праведных?»
Спектакль-притча «Зверь»
(новая версия)
по мотивам антиутопии М. Гиндина, В. Синакевича
«Слова любви не сказанные мною, / В моей душе горят и жгут меня!» Константин Бальмонт
Действие происходит после мировой катастрофы. Маленькая семья: Отец, Мать и Дочь, пытаются выжить в уже разрушенном мире. Реконструкция картины жизни после конца Света — это завораживающее зрелище! По пустыне бредут уставшие путники в поисках Друга для Дочери, с которым она сможет создать семью, продолжая человеческий род. Внешность странных землян отличается от традиционных представлений о красоте — на голове у них нет волос, а необычные облачения напоминают одежды Средневековья.
Потрясением для всех становится встреча со Зверем, который понимает человеческую речь, даже умеет думать и говорить… Но, по мнению Отца, он загрыз таинственного «человека со стеклами на глазах». Так ли это на самом деле? И тут появляется долгожданный Друг… Люди Пост-Апокалипсиса — непохожи на современного человека, это мутанты, не-помнящие кто они и откуда, лишенные всех «подпорок», тех завоеваний цивилизации, которыми мы защищены от хаоса. Но даже эти монстры не могут выжить в мире без любви.
Что остается от человека, когда он совсем лишен нравственных оснований, социальности во всех её формах? Человеку необходимо быть любимым, независимо от того интеллектуален он или нет, его природа требует этого. И душа человека подсказывает ему путь спасения, ибо она живет только любовью, единственным условием выживания во все времена. Если эта смыслообразующая потребность не воплощается в судьбе человека — ему незачем жить.
«Человек со стёклами сказал : Ходи и ищи!», » Думать умеют только люди!», «Мужчина так устроен, что ему нужна женщина!»
На роль Матери приглашена Ольга Борисова.
(Спектакль идет 60 мин.)
ПУШКИН. Болдинские драмы.
Опыт художественного осмысления безверия.
«Hrocul este, profani»/ «Долой отсюда, непосвященные!»
Поэту Борису Клетиничу посвящается.
Исследуя природу дружбы Моцарте и Сальери, Пушкин берет ее не в здоровье, но в болезни. Его трагедия по духу примыкает к «Диалогам» Платона. Простодушный Моцарт для искушенного Сальери — друг первый и единственный, а их встреча роковая и последняя! Демон зависти уже вошел в сердце Сальери с хулой на ближнего, весь мир и самого Творца…
«Эта драма, принадлежащая к числу напряженнейших пушкинских вдохновений, благодаря своей глубине и беспримерной краткости всегда остается несколько загадочной. Пьеса, состоящая всего из двух сцен, есть воистину трагедия, в которой обнажаются предельные грани человеческого духа. Отсюда и ее торжественная серьезность и почти религиозная проникновенность. Передумывая ее, проникаешься суеверным удивлением перед этим чудом пушкинского творчества, которому так многое открыто в его вдохновениях.» о. Сергий Булгаков
«Престань и ты жить в погребах, / Как крот в ущельях подземельных.» Гавриил Державин
А этюд «Скупой рыцарь» автор жанрово определил как «трагикомедию», заявив уже в названии тему скупости в комическом/трагическом аспектах: рыцарь и скупой. Это пушкинский оксюморон. А в мистификацию определения: «Сцена из Ченстоновой трагикомедии: The covetous Knight» — поверили, будто это, действительно, перевод с английского. Только такой пьесы у Шенстена нет.
Музыка в спектакле: Сальери, Моцарт, Канчели.
(Спектакль идет 67 мин)
мистерия Федора Сологуба «Победа смерти»
Совместно с ООО «Новые возможности» по инициативе Нелли Левиной.
Премьера состоялась на сцене татра А. Джигарханяна. В центре сюжета — загадка рождения Карла Великого. Из старинной легенды Сологуб создаёт мистерию победы вечного над тленным. В черновом варианте его пьеса называлась: «Победа любви». Автор знает о тождественности этих понятий: «Любовь и Смерть — одно!» Тут раскрывается конфликт хромоногой принцессы и её смазливой служанки, выведенный за пределы мифа и истории. В основе исследования поэта-символиста — роковые сплетения правды и лжи. И эти сокровенные смыслы простираются за таинственную грань жизни и смерти каждого человека. Это опыт двух театральных образований, где все исполнители — с особенностями психического развития: студийцы «Новых возможностей» и актеры «Театра Простодушных».
Музыка в спектакле: Малер, Шнитке, Альбинони. Звук и свет — Стас Губин.
Спектакль идет 65 мин.
«Два Шекспира. Лир и Гамлет»
совместно с воскресной школой Сретенского монастыря
Премьера состоялась в театре «Школа драматического искусства»на Сретенке при участии хора Сретенской духовной семинарии. Сцены из «Короля Лира» исполняли школьники начальных классов. Самому Лиру было — 6 лет. У этих малолетних исполнителей трагедийное содержание невольно облекалось в красочную форму детского «капустника». (Позднее был подготовлен на старо-английском — языке оригинала, по просьбе наместника Сретенского монастыря Владыки Тихона). Старшеклассники представляли ключевые эпизоды из «Гамлета», где «простодушные» лицедеи выступили — Средневековыми игрецами, разыгравшими сцену «Мышеловки».
В этой интерпретации почти космические шекспировские страсти транслировались чисто и свежо. Соединение различных фактур исполнителей придало событиям бессмертных трагедий вневременной, над-исторический сущностный смысл. Переплетение современных и средневековых реалий указывало на определенное единство эпох. А сознательные погрешности против времени и истории придали представлению определенную философскую глубину или, по крайней мере, иллюзию такой глубины.
Концепция особого театра тут расширилась, но не нарушилась: дети, тоже простодушные, встретились с «Вечными детьми» на одной сцене — поистине Сретение во всечеловеческом единении, достойном вселенского гения Шекспира. Этот опус в строгом пространстве театра на Сретенке звучал знаменательно. Такой опыт не чужд и художественным откровениям самого Анатолия Васильева. На пути искания новых форм и старых смыслов, участники прикасались к самой тайне театрального искусства. Дети выросли и и спектакль снят с репертуара.
«Лето Ноане» драма Ярослава Ивашкевича (Польша).
Совместно с ООО «Новые возможности».
Премьера состоялась на Малой сцене театра Луны. В веселом, смешном спектакле показан драматический разрыв многолетнего союза Фредерика Шопена и Жорж Санд. В неожиданный скандал в поместье баронессы вовлечены ее дети Соланж, Морис и их гости. Вскоре после стремительного отъезда из Ноана великий Шопен умирает в Париже. На одной сцене выступают две группы: собственно, «Простодушные», пластичные, «игручие» люди с синдромом Дауна и более сдержанные исполнители с проблемами психического здоровья.
Спектакль идет 60 мин.
«С той стороны темноты»
Рецензия Алексея Олейникова на спектакль «Копейкин или: Приходите завтра!»
Не знаю, каким Гоголь замысливал своих героев, но в пространстве «Мертвых душ» эти актеры более чем органичны, они в этом фантасмагоричном воздухе свои, их очертания не плывут в мареве, а остаются, какими их определила судьба. Попытка отстраниться от актеров, сосредоточась на некоем художественном целом спектакля, приводит к странному видению: чудится, что здесь, в белой от софитов пустоте, воплощается самый дух «Повести о капитане Копейкине» — дух косноязычный, лепечущий, но захватывающий полностью.
И к зрителю, втянутому по самые зрачки в выморочный гоголевский водоворот, вдруг приходит четкое понимание, что смысл действа не в том, что играют Гоголя, а в том, что играют именно так и именно они — особые люди. Нет дистанции между актером и ролью, нет самого актера, личность его расплавлена в персонаже. И банальность «не играют, а живут» перестает быть.
Вот они — действительно проживают, прожигают каждую сценическую секунду с такой полнотой и интенсивностью, какие спалили бы не раз любого профессионального актера. Эти простодушные, слишком живые души играют «Мертвые души», и играют блестяще. Они плоть и кровь, само существо спектакля, имеющего мало общего с арт-терапией и прочими формами-костылями социального вспомоществования.
Это театр откровенных и театр откровения прежде всего для нас, живущих с той стороны темноты. И как не крути хвосты своим комплексам, как не пытайся отстраниться от заведомого знания «ну мы-то понимаем, это ведь…» перед походом в этот театр, все равно у большинства возникнет то трудноуловимое чувство, от которого потом хочется вымыть душу с мылом.
Но когда человек садится на стул и начинает смотреть, а потом и постепенно видеть, то гоголевский план спектакля отступает куда-то очень далеко, уступая место колоссальному вихрю эмоций и мыслей о сути и границах человека. Неупокоеву, режиссеру и главному сценическому мотору, постоянно взвинчивающему действие, удается бесхитростной почти не-игрой своих подопечных затрагивать в спектакле какие-то энергии космического масштаба. Некая человеческая общность проступает в этих лицах, и смутным гулом какой-то подъязыковой глубины наполнена их задыхающаяся, прерывистая нервная речь.
Пожалуй, это единственный театр, где ошибки актеров, вернее, обыкновенный, банальный человеческий героизм в борьбе с ошибками своей природы, доставляют зрителю больше переживаний, чем верная игра. Постоянное преодоление, перерастание себя делает этот театр столь отличным от других. Здесь не играют — здесь живут вечные дети, с лихвой восполняющие недостачу способностей избытком души. Превращают сцену в коллективное «зеркало для героя», и вопрос «над кем смеетесь?» в их устах начинает звучать как-то уж совсем не по-детски. Недаром в названии спектакля спрятан вопросительный знак, он обращен к зрителям, и у них спрашивается: «А вы придете завтра?» Приду, ребята.
